пятница, 6 января 2017 г.

Иво Андрич. Сон бека Карчича / Ivo Andrić. San bega Karčića

Сон бека Карчича

Иво Андрич

        Из Венгрии возвращались войска.
        В той местности, куда направлялся отряд Карчича, ещё с самого утра опустился туман. Исчезло небо. Казалось, что и солдаты идут не по земле, а словно всё происходит в каком-то сером пространстве, в глухой тишине между исчезнувшим небом и невидимой землёй. Только крупные хлопья инея взлетают и падают, как безмолвные белые птицы.
        Где-то тут наконец заканчивалась венгерская равнина. Начали встречаться пологие склоны холмов с пастбищами или разбросанными полями. Приблизившись к первому склону, Карчич отошёл в сторону и сел на камень, лежащий на некотором возвышении.
        Закурил трубку. Огонь напомнил ему о родном очаге. Он был счастлив, что заканчивается эта ужасная равнина, которая измучила его своей бесконечной, вязкой грязью. Здесь же были первые небольшие холмы, первая сухая и твёрдая земля под ногами. Это напоминало о доме, и ему захотелось присесть и передохнуть.
        С дороги слышалось, как кашляют люди или позвякивает поклажа на лошадях, но в двух шагах ничего не было видно.
        Он сидел и смотрел, как табачный дым смешивается с туманом, а где-то высоко над ним слышалось курлыканье, быстрое, резкое, пронзительное. Журавли летят на юг и перекликаются в тумане. Карчич поднял голову. Он не мог ничего разглядеть, но их резкое курлыканье ещё долго разносилось в вышине.
        Карчич засмотрелся на дым, и мысль унесла его — ровно год назад он слышал журавлей на венгерской равнине. Как-то ночью он проснулся в своей палатке от такого курлыканья, оно всколыхнуло его сердце, так что он стал думать о доме, словно ребёнок, и о мягкой постели, словно женщина. Наступая и отступая в сражениях или месяцами отсиживаясь в лагерях, Карчич провёл целый год. И всё время на этой равнине, где кроме склонившихся журавлей колодцев больше ничего не связывает землю с небом и где нет ничего, хоть немного напоминающего Боснию.
        Он опёрся головой о ладонь и закрыл глаза, в которых смешались табачный дым и угрюмый пейзаж. Влажная одежда, тяжесть в ногах и эта серость перед глазами окунули его в воспоминания: разбитые и грязные дороги Венгрии, серое небо и постоянный дождь, внезапные и опасные сражения. И в самом деле ему казалось, что весь этот год он только и делал, что топтал бескрайнюю грязь, и от этого у него, когда он наконец добрался до холмистой твёрдой земли, эта сильная усталость в ногах. И сквозь эту усталость, распространявшуюся из его ног по всему телу, охватывающую его голову и путающую мысли, Карчич слышал сквозь туман только курлыканье журавлей. То курлыканье, которое он слышал в прошлом году, в палатке, взволнованный и бессонный, объединилось с этим, нынешним, оно разрывает невидимые ночные дали, ищет себе путь, жаждет спуститься на землю.
        Это курлыканье, уносящееся на юг, и эта первая встреча с землёй, похожей на его родную, заполнили его полностью, приглушили все остальные движения и мысли, захватили его.
        Сквозь тонкий сон, охватывающий человека в холоде, раскинулась перед ним вся земля Карчича возле Сокоца. А над ним летит стая журавлей, единая, как одно крыло и один клич. Под этой стаей он, усталый, идёт по своей земле, раскинувшейся перед ним, но от усталости не может дойти до её края. И те голоса сверху, cотрясающие воздух, спускаются на землю, которая начинает двигаться перед ним едва заметно.
        Чем дальше идёт Карчич, тем ему тяжелее, а земля его, которую он, движимый какой-то непреодолимой силой, всю должен обойти, трясётся и выскальзывает из-под него всё заметнее и всё быстрее. Он старается не упасть и пройти вперёд как можно дальше, но ему приходится перепрыгивать с ноги на ногу и изгибаться всем телом. И после каждого прыжка он наклоняется и раскачивается, как дервиш на молитве. Проносится он над своей, раскинувшейся перед ним землёй, которую кто-то вытягивает у него из-под ног, как ковёр. И не только кто-то вытягивает её, но, кажется, что и она сама убегает, оставляя его одного, и движется к горизонту, где сливается с серым небом, которое её жадно проглатывает и принимает в себя.
        Карчич смотрит по сторонам и узнаёт чардаки и дома кметов, амбары, водяные мельницы, заповедные леса и запруженные потоки, он видит, как они проносятся и выскальзывают из-под него, а сам тщетно пытается ногами опереться на них и остановить. И пока он так отчаянно сопротивлялся, пронеслась перед ним вся его земля, и оказался Карчич на последних вспаханных полях, у подножия холма с кладбищем, на котором похоронены его предки. И когда он увидел, что это конец его владений и что ещё немного — и начнётся ничья земля, пустоши и луга, а земля всё так же уклоняется и бежит от него, он почувствовал себя одиноким, слабым, преданным.
        Однако, никогда и ни в одном бою Карчич не оставлял мысли о победе и не привык мириться с поражением или думать о смерти, и сейчас он собрался с силами и вознамерился всеми своими мыслями, своим дыханием и, когда уже всё предало его, тяжестью собственного тела сопротивляться и бороться, не смотря ни на что, не раздумывая ни о чём, против вероломной земли и коварного неба.
        — Не возьмёшь! — крикнул он, и тело, привыкшее быстро действовать в кавалерийских сражениях, мгновенно подобралось, готовое как успешно атаковать, так и надёжно защищаться. А затем он с распростёртыми объятьями бросился на землю и растянулся на ней во весь рост, впиваясь ногтями в распаханную землю и вгрызаясь зубами в дёрн, удержался на самой границе своего последнего поля, и тотчас с ним вместе устремился в небытие.

1925


Оригинал: Ivo Andrić. Susret - Najkraće priče i zapisi. Beograd : Laguna, 2012;
аудиокнига от Radio Beograd 1.

Перевёл Алексей Соломатин (при поддержке пользователей форума "Город Переводчиков").

Если вам понравилось, то при желании вы можете отправить автору небольшое пожертвование на ракию через PayPal :)

Комментариев нет:

Отправить комментарий